Евгений Евстигнеев родился 9 октября 1926 в Нижнем Новгороде. Окончил Горьковское театральное училище (1951). В 1951–1954 – актер Владимирского областного драматического театра. В 1956 окончил Школу-студию им. В.И.Немировича-Данченко при МХАТ и стал актером этого театра. В 1957-1970 – актер театра «Современник», с 1970 – актер МХАТ. Л.Иванова, закончившая Школу-студию МХАТ годом раньше, вспоминает: «Е.Евстигенеев очень любил проигрывание какой-то ситуации, находил неожиданные, уникальные приспособления, делал это виртуозно, любил играть. От него исходила колоссальная энергия, и поэтому он всегда заражал собой зал».
Евгений Евстигнеев стоял у истоков театра «Современник». В складывающейся труппе «ефремовского МХАТа» Евстигнеев стал одной из ключевых фигур. Он был занят во всех важнейших постановках. Первой ролью Евстигнеева в театре стала роль Чернова в спектакле Вечно живые, которым открылся «Современник» в 1956.
В «проходных» театральных ролях Е.Евстигенеев мог сыграть человеческую судьбу. Так, появляясь на сцене всего два раза в роли немолодого инженера в Пяти вечерах зрителям открывалась ничьим теплом не согретая жизнь, а за любезной и просящей улыбкой хозяина отеля в Пятой колонне угадывалась нищета, неустроенность, тревога «приличного», но уже разрушенного войной существования.
В 1959 он сыграл Глухаря в спектакле О.Ефремова Два цвета. Театральный критик К.Рудницкий писал об образе, созданном актером: «…мягкая серая кепка над стальными непроницаемыми глазами, мятая папироса, небрежно подвернутые рукава пиджака, характерная медлительность жестов». А вот что говорил сам Е.Евстигенеев об этой роли: «В реальном человеке много парадоксального, и живую объемность создает светотень. Живой человек не может быть носителем ни абсолютного зла, ни абсолютного добра. Даже в таком отвратительном явлении, как Глухарь в спектакле Два цвета, мне надо было найти неожиданность, нечто светлое – ведь не родился же он убийцей. И я нашел. Вот в нем есть, например, любовь к музыке, и если бы ее развивать, может быть, для Глухаря открылись бы иные жизненные перспективы». Он любую роль делал своей.
В 1960 Евстигнеев сыграл Голого короля в одноименном спектакле. Он играл короля-жениха, которому скучно, который развлекается, как умеет. Но Евгением Евстигнеевым был «снят» возраст со своего героя: его король молод и прост как ребенок. Но он – голый, всегда и везде, и поэтому все дурные черты характера на виду, ничем не прикрыты. Эта роль стала этапной. Критик Майя Туровская писала об этой работе: «Очень трудно играть ничто, от которого зависит все». Евстигнеев сыграл абсолютное, «незамутненное» никакими достоинствами ничтожество, каждый чих которого становится законом для окружающих.
В спектакле Назначение (по А.Володину, 1963) Евстигнеев исполнил сразу две роли – близнецов Куропеева и Муравеева. Дистанция между двумя персонажами была обозначена только тем, что Куропеев – карьерист, уже достигший своей цели, спокойный, плавный; Муравеев – тот же карьерист, но он ещё суетится, хлопочет на подступах к должности. Один статика, другой динамика. И все-таки это одно лицо, один, хоть и двойной портрет.
Е.Евстигенеев считал, что сниматься в кино актеру театра необходимо. Дынин, начальник пионерлагеря, вдохновенно глуп (Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен, реж. Э.Климов, 1964). Но его глупость деятельная, волевая. Она бьет ключом. В этом неиссякаемый источник комизма. В кинокартине Никогда перед Евстигнеевым стояла иная задача. Его герой, директор кораблестроительного завода, умный, но отнюдь не обаятельный, не желающий быть симпатичным. Евстигнеев наделил его барскими повадками и холодной уверенностью в своей правоте.
В 1968 состоялась премьера спектакля На дне. Евстигнеев – Сатин. Сняв героический штамп, отказавшись подменять голос Сатина голосом Горького, он заставлял услышать драматизм особых – «крученых» – интонаций, в которых пьяная тоска, фиоритуры трактирного Цицерона и боль насмешливого ума были неотделимы друг от друга. Константин Райкин вспоминает об игре Евгения Евстигнеева: «Мне кажется, Сатин – высочайшая его работа. Она абсолютно опрокидывает стереотип некого назидательного пафоса и декламационности, сложившийся в связи с данным образом. Это было сыграно чрезвычайно живо, неожиданно, смешно, остро, горько, даже желчно, парадоксально, но в результате оставляло ощущение редкой значимости и мощи. Помню его монолог о гордом человеке. Тяжелые глаза навыкате. Скривившийся в едкой усмешке рот. Состояние человека, отяжелевшего от выпитого и при этом испытывающего некое странное вдохновение. Напряженный лоб, откинутое на нарах тело, приподнятое на широко отставленных назад руках, и отчаянно опрокинутая голова. Предельная выразительность каждой позы, почти монументальность».
В том же 1968 вышел на экраны фильм Зигзаг удачи, где Е.Евстигенеев исполнил роль директора автобазы. За пошловатой, грубоватой манерой поведения проглядывает душевная, сердечная тоска. Нелепые смотрины вдруг становились началом пусть забавной, «комедийной», но любви, способной возвысить обоих – и жениха, и невесту.
1970 – год освоения Ефремовым чеховских пьес. В современниковской Чайке Е.Евстигенеев играл Дорна. Его Дорн никого не впускал в свой внутренний мир. Страсти вспыхивали и гасли, набухали и взрывались за его спиной. Он же пристально вглядывался в темноту, в неизвестность… Он нес в себе мучительное знание. Его эгоцентризм был единственно благотворен: он никого не лишал надежды, оставляя в неведении.
В 1977, уже во МХАТе, Евстигнеев сыграл Чебутыкина в Трех сестрах, Серебрякова в Дяде Ване (1985), в Театре А.Чехова Фирса (Вишневый сад, 1990). Вместе с Е.Евстигнеевым в спектакле Дядя Ваня играли В.Невинный (Вафля), А.Вертинская (Елена Андреевна), А.Мягков (Войницкий). Серебряков-Евстигнеев не был злодеем, поедающим чужие жизни. Он был обыкновенной, напыщенной, лжезначительной серостью. Он благообразен и глуп. В нем та простота, которая хуже воровства. Не осознавая, что делает, он обобрал дядю Ваню и в прямом, и переносном смысле. Недаром в сцене скандала, предъявляя Серебрякову крупный счет, Войницкий делает это с канцелярскими счетами в руках.
Фильм Бег по одноименной пьесе М.Булгакова снят в 1971 (реж. А.Алов, В.Наумов). В Корзухине-Е.Евстигнееве вальяжность, чуть гипертрофированная уверенность в себе. Но когда действие переносится в Париж, в его особняк, в нем пропадает эта невозмутимость. Перед нами человек нервный, азартный, теряющий разум и контроль над собой, обезумевший от жажды риска, игры и после проигрыша по-детски расплакавшийся.
1988. Начало перестройки. Снова Булгаков. На этот раз Собачье сердце. К комичности Швондера, изображенной Карцевым, Преображенский-Евстигнеев добавил трагичность русской интеллигенции, отказывающейся принимать советскую власть.
В Семнадцати мгновениях весны Евгений Евстигнеев сыграл Плейшнера, человека внутренне, духовно очень сильного, но внешне по-детски беззащитного. Но его обаяние не было показным: в сложных, экстремальных ситуациях он мог, находил в себе силы принимать ответственные решения.
Ермак, снимавшийся в течение 7 лет, и в котором Е.Евстигенеев должен был сыграть роль Ивана Грозного, стал последней работой актера. Евгений Евстигнеев умер 4 марта 1992 в лондоновской клинике за несколько минут до операции на сердце. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Как-то Е.Евстигенеева спросили, каким он хочет видеть современного зрителя. Он ответил: «Талантливым. Умеющим свободно ассоциировать, не боящимся быть сентиментальным. <…> В общении со зрителем нужно четко знать свою цель – вести зрителя за собой». Он хотел видеть в зрительном зале себе подобных, считая, что талант – это чувство сопричастности тому, что происходит вокруг.
ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЕВСТИГНЕЕВ в сцене из спектакля Три сестрыАнастасия Арефьева
Актеры советского кино. Л.: Искусство, вып. 4, 1968
Артист. Книга о Е.А.Евстигнееве. М.: РИК Культура, 1994
Федор Раззаков. Досье на звезд. 1962–1980. М., 1998
