В конфуцианстве главным качеством благородного мужа, мерой всех добродетелей, не допускающей их абсолютизации, считалась жэнь-человечность (см. также ЖЭНЬ). Для утверждения жэнь требуется не следование абстрактным принципам («люди с разными принципами не могут найти общий язык»), а знание ритуала и умение тонко чувствовать ситуацию. Кун-цзы с неохотой отвечал на просьбы определить человечность, а если давал определения, они звучали по-разному. В частности значение жэнь он видел в том, чтобы «любить людей». Выражающая изначальную связанность людей, их необходимую потребность друг в друге, любовь в первую очередь распространяется на самых близких и лишь затем – на все человечество. Конкретный человек наделен высшей ценностью и не существует другой нравственной ценности, во имя которой сын мог бы пожертвовать своим отцом, отец – сыном, жена – мужем и т.п. Характеризуя отношения между людьми, человеколюбие одновременно является и путем самосовершенствования, она требует от человека постоянного «превозмогания» себя. Мо-цзы (см. также МОИЗМ) считал носителем совершенного человеколюбия только Небо, которое ценил превыше всего. Небо «желает, чтобы люди помогали друг другу, чтобы сильный помогал слабому, чтобы люди учили друг друга, чтобы знающий учил незнающего, делили бы имущество друг друга». Согласно древнеиндийскому афоризму, «сострадание правит миром». В Упанишадах бог Праджапати заповедует подавление страстей, подаяние бедным и сострадание к ближнему. В учении Будды важное место занимало понятие сострадания (любовь, отсутствие ненависти, непричинение вреда), значимость которого была обусловлена представлением о взаимосвязанности и взаимозависимости всех живых существ.
В античной философии тема заботы как особого отношения между людьми возникает главным образом в контексте рассуждений о поддержании и укреплении единства человеческого рода, основанного на достоинстве каждого его члена. Согласно Цицерону, «узы между людьми» поддерживаются а). справедливостью; б). готовностью творить добро (добротой, щедростью). Образцом нравственно прекрасного единения, согласно античным философам, является дружба, или любовь-привязанность. Одним из ее проявлений, по Аристотелю, является благодеяние, при котором отношение к другому основывается на бескорыстии. Сенека именно благодеяние считал «главнейшим связующим звеном» для общества и «содружества человеческого рода» вообще. При этом он подчеркивал, что сущность благодеяния состоит не в его содержании, а в душевном расположении, с которым совершается конкретный поступок, несущий благо другому. Поэтому определяющими чертами благодеяния является то, что оно дает радость другому, совершается с готовностью, предупредительно (упреждает просьбу о благодеянии) и по доброй воле. Сенека подчеркивает, что благодеяние не должно быть ограничено разовым действием. Какими бы бесценными ни были дары родителей детям, если они распространяются лишь на период детства и не поддерживаются «долговременной заботливостью», их значимость полностью утрачивается. Чтобы благодеяние достигло своей цели, надо «не только оказывать благодеяние, но и любить». Это в частности означает, что благодеяние несовместимо с «пагубной добротой», которая может привести в конечном итоге к гибели того, кому как будто бы оказывается благодеяние.
В христианской этике заботливое отношение к ближнему определяется как милосердие, является одной из основных добродетелей. Существенное отличие милосердия от дружеской любви-привязанности состоит в том, что согласно заповеди любви, оно опосредовано абсолютным идеалом – любовью к Богу. Христианскоая любовь к ближнему не ограничивается близкими, она распространяется на всех людей, в том числе и врагов. Именно через любовь к Богу естественное влечение людей друг к другу наполняется духовным содержанием. Так может трактоваться известное требование Христа отказаться ради него от домашних (Мф. 10:34-39): любовь к самым близким, забота о них также должны определяться духовными мотивами, а не просто чувством родства или привязанностью.
В новоевропейской моральной философии близким христианскому понятию милосердия является понятие благожелательности – центральное в этическом сентиментализме, обозначающее фундаментальную естественную эмоцию человека, которая положительно определяет его моральное сознание и направляет его поступки к осуществлению блага других людей. И.Кант сентименталистской трактовке благожелательности противопоставил «практическую»: с позиции этики долга любовь к людям (человеколюбие) должна быть отнесена не к чувству, а к деятельному благоволению. Последнее может проявляться, в частности, как требование делать цели других, если они не безнравственны, своими целями. Обязанности любви Кант подразделил на долг благотворения (по мере возможности помогать людям и содействовать их счастью, не надеясь получить за это награду); благодарности (почтение к лицу, оказавшему благодеяние); участливости (способность и воля делиться с другими своими чувствами). Вместе с тем, он не отрицал вспомогательной значимости внеморального спонтанного добросердечия как «женской», прекрасной добродетели, которую рассматривал в сопоставлении с собственно моральной «мужской», возвышенной добродетелью – основанной на универсальных принципах справедливостью. Обе добродетели, по Канту, укоренены в «чувстве красоты и чувстве достоинства человеческой природы». В отличие от Канта, Шопенгауэр саму сущность морали осмысливал в единстве «более мужской» и «более женской» добродетелей справедливости и человеколюбия. Если первая представляет собой «раз и навсегда принятую позицию уважать права каждого, не позволять себе никакого на них посягательства» и предполагает соблюдение твердо установленных принципов, то вторая проявляется в непосредственной реакции на потребности конкретного человека в оказании ему деятельной помощи. Значение добродетели справедливости, по Шопенгауэру, отрицательно, оно выражается в требовании «не вреди», человеколюбия – положительно, выражается в требовании помощи.
В современной философии происходит переосмысление заботы и ее проблематизация в более широком онтологическом контексте. Отталкиваясь от 220-й басни Гигина, в которой рассказывается о роли Заботы (Cura) в сотворении человека (Homo) из земли (humus), Хайдеггер указывает, что именно в заботе человек осуществляет свое бытие. Заботливость, по Хайдеггеру, одна из форм заботы, она выражает отношение к сущему, которое рассматривается как со-бытиe. Она может осуществляться как позитивными («быть друг за друга»), так и дефективными, индифферентными способами («быть друг против друга, без друга, проходить мимо друг друга, не иметь дела друг до друга»). «Неотложность» заботы как социального установления мотивирована именно тем, что для повседневного бытия характерны дефективные и индифферентные способы заботливости. В позитивном проявлении заботливость имеет две крайне различные формы. Первая («заменяюще-подчиняющая») предполагает, что заботящийся полностью берет на себя заботу другого. Такая заботливость направлена на проблемы, тяготы и т.п. другого, но не на самого другого. При этом другой может стать зависимым, подвластным, даже если подвластность окажется для него скрытой. Вторая форма заботливости («заступнически-освобождающая») касается экзистенции другого, делает его свободным для его собственной заботы, т.е. для его собственного бытия. Если Хайдеггер указывает на тождественность заботливости как заботы о других и «заботы о себе самом» в онтологическом значении, замечая, что при сопоставлении данных выражений может получиться лишь тавтология, то М.Фуко требование заботы о других считает необходимой составляющей принципа «Заботы о себе». Будучи древним, начиная с Сократа, мотивом европейской культуры, требование заботы о себе указывает на необходимость совершенствования человеком собственной души. Последнее с необходимостью предполагает исполнение обязанностей по отношению к другим людям.
Анализ заботы в контексте противопоставления преимущественно женской моральной позиции как заботливой преимущественно мужской как позиции беспристрастной справедливости был предпринят в современной феминистской этике заботы (Ethics of Care) К.Гиллиган, Н.Ноддингс, С.Радек, Дж.Тронто и др. Феминистская трактовка практически полностью воспроизводит ключевые характеристики заботы, раскрытые в предшествующей этике. Ее особенность состоит в попытке перенести рассуждение о заботе, чтобы сделать его адекватным предмету и последовательным, в существенно иной этико-философский контекст, исключающий трансцендентный идеал (Бога, абсолютный моральный закон и т.д.) забота в этом контексте основана исключительно на чувстве непосредственной связи конкретных людей и поддерживает эту связь; и именно конкретный человек во всем многообразии его жизненных проявлений здесь наделяется высшей ценностью. Забота осуществляется адекватно, если моральные субъекты рассматриваются не как рациональные, автономные и равные, а как личностно определенные, взаимозависимые, детерминированные различными контекстами ситуаций и неравные. Поэтому забота, в отличие от справедливости, не может быть сформулирована в виде абстрактных принципов и норм, она реализуется в непосредственных (не опосредованных принципами и нормами), глубоко личностных и пристрастных отношениях.
Ольга Артемьева
Кант И. Метафизика нравов // Кант И. Соч. в 6 тт. Т. 4 (2). М.: Мысль, 1965
Аристотель. Никомахова этика [1155-1169] В кн. Аристотель. Соч. в 4 тт. Т. 4. М.: Мысль, 1984
Noddings N. Caring: A Feminist Approach to Ethics and Moral Education. Berkeley: London.: University of California Press, 1984
Ruddick S. Maternal Thinking. Boston: Beacon Press, 1989
Шопенгауэр А. Об основе морали [III] // Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М.: Республика, 1992
Blume L. Care // Ed. Becker L.C., Ass. Ed. Sh.B.Becker. Encyclopedia of Ethics in 2 v. V. 1. Chicago, L.: St. James Press, 1992
Gilligan C. In a Different Voice. Cambridge, Massachusetts, London: Harvard University Press, 1993
Сенека Л.А. О благодеяниях – В кн. Римские стоики. М.: Республика, 1995
Цицерон М.Т. Об обязанностях [I] – В кн. Римские стоики. М.: Республика, 1995
Зарин С.М. Аскетизм по православно-христианскому учению. М.: Паломник, 1996
