Первые записи удмуртских личных имен русскими буквами сохранились от 15–17 вв., удмуртские слова начали фиксироваться с начала 18 в. Важнейшими памятниками считаются Сочинения, принадлежащие к грамматике вотского языка (Санкт-Петербург, 1775) и рукописный удмуртско-русский словарь З.Кротова. Письменность возникла в 18 в. на кириллической основе с добавлением 5 букв с диакритиками. В современном литературном удмуртском языке осуществлен синтез грамматических черт северных и лексики южных говоров; в основе фонетической системы лежит звуковой строй переходных говоров.
В истории удмуртского языка выделяются праудмуртский (ранний, 10–14 вв., и поздний, 15–17 вв.) и современный (с 18 в.) периоды. От прапермского периода удмуртский язык унаследовал более полутора тысяч исконных и заимствованных корневых слов. Среди заимствований значителен пласт слов булгарского происхождения (7–13 вв.). Влияние татарского языка повсеместно наблюдалось в 13–16 вв., а на юге сохранилось вплоть до наших дней. Воздействие русского языка на удмуртский началось в 13–14 вв. и усилилось после вхождения удмуртов в Русское государство (1558).
В удмуртском языке выделяются северное и южное наречия (южное подразделяется на периферийно-южный и центральный диалекты), а также группа промежуточных говоров. Диалектом удмуртского языка, соединившим в себе черты северного (в области морфологии) и южного (в основном в фонетике), наречий считается язык бесермян (10 тыс. человек по переписи 1989), являющихся субэтнической группой удмуртов с отчетливо выраженным этническим самосознанием. В отличие от удмуртов, принявших православие и сохранивших многие элементы языческой веры, бесермяне в прошлом придерживались мусульманской религии (о чем свидетельствует их название, происходящее от «мусульмане, басурманы»). Современные бесермяне являются потомками той части бесермян, которая приняла христианство; бесермяне, сохранившие мусульманство, восприняли татарский язык и татарское самосознание.
Система фонем удмуртского языка состоит из 7 гласных и 26 согласных (не считая заимствованных из русского языка). Гармония гласных отсутствует. Ударение динамическое и, в отличие от других финно-угорских языков, падает на последний слог (исключения редки). Удмуртский язык – агглютинативный с элементами флективности (неоднозначность морфем, вариативность отдельных формантов); синтетические грамматические структуры преобладают над аналитическими. Имена и глаголы четко разграничены, но внутри имен противопоставление частей речи выражено слабо: однотипно склоняются и могут принимать одни и те же суффиксы существительные и прилагательные, много конверсивов (шулдыр "веселье", "веселый" и "весело", вазь "ранний" и "рано", бере послелог "после" и союз "если"). Категория рода отсутствует. Есть два типа склонения – безличное и лично-притяжательное. Одушевленные существительные не принимают форм семи местных падежей. Форм числа две (единственное и множественное). Как и во многих других финно-угорских языках, названия парных предметов и частей тела употребляются в единственном числе, для выделения одного из парных предметов используется слово пал "половина": куас "лыжа, лыжи" – пал куас "(одна) лыжа". В разговорной речи часты случаи употребления форм множественного числа вместо единственного, что встречается и в марийском языке: ымъ-ёс-ы "мой рот", букв. "рт-ы-мой/мои", ср. мар. (диал.) кыдал-ем-влак "моя поясница", букв. "поясницы мои" (в отличие от удмуртского, в марийском языке показатель множественности стоит за показателем притяжательности). Категория притяжательности (посессивности) выражена особыми суффиксами, а также местоимениями и изафетными конструкциями, при которых притяжательность морфологически выражается в форме, обозначающей объект обладания. Суффикс притяжательности -эз- (во множ. ч. -ыз-, часто -ёсыз-) может выражать выделительно-указательную категорию, выполняя функцию определенного артикля и одновременно субстантиватора, т.е. замещая собой существительное, которое при этом опускается: мынам перое "мое перо" = мынамез "то, мое" (подразумевается перо); Казаньысь лыктэм инженер "из Казани приехавший инженер" = Казаньысез "тот, из Казани"; загадочное бригадир-мы-лэнъ-ёс-ыз-лэнъ-ёс-ыз-лы может быть истолковано, как "у нашего бригадира имелся кто-то (например, дети), у тех кто-то (свои дети), которым что-то дается, предназначается". Глаголы в удмуртском языке делятся на переходные и непереходные, с которыми связана слабо выраженная категория залога. Категория вида выражается с помощью лексических и синтаксических средств. Имеются три наклонения (изъявительное, повелительное и условное), а также категория притворной модальности. Эта последняя выражает фиктивность совершения действия и образуется с помощью специальных суффиксов или аналитическим путем; она является нехарактерной для глаголов, обозначающих физические, химические и физиологические процессы (типа пересьмыны "стареть"). В удмуртском восемь времен (четыре простых – настоящее, будущее, прошедшее очевидное и неочевидное и четыре сложных – первое и второе давнопрошедшее, длительное и многократное прошедшие). Спряжение имеет две формы (утвердительную и отрицательную), как и в большинстве других финно-угорских языков.
Бубрих Д.В. Историческая фонетика удмуртского языка. Ижевск, 1948
Алатырев В.И. Выделительно-указательная категория в удмуртском языке. Ижевск, 1970
Грамматика современного удмуртского языка: Фонетика и морфология. Синтаксис простого предложения. Синтаксис сложного предложения. Ижевск, 1974
Тепляшина Т.И., Лыткин В.И. Пермские языки. – В кн.: Основы финно-угорского языкознания: Марийские, пермские и угорские языки. М., 1976
Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985
Кельмаков В.К. Удмуртский язык. – В кн.: Языки мира. Уральские языки. М., 1993
Тепляшина Т.И. Удмуртский язык. – В кн.: Государственные языки в Российской Федерации: Энциклопедический словарь-справочник. М., 1995
